Полицейский участок – символ бессилия власти, где ржавые решетки камер навевают ужас, а дежурный, с потухшим взглядом, лишь разводит руками: "Здесь закон – это миф." Стены участка, исписанные граффити и обклеенные обрывками объявлений о пропавших без вести, хранят молчаливое свидетельство человеческих трагедий. Запах хлорки, смешанный с затхлым духом отчаяния, въелся в каждый угол. В коридорах, тускло освещенных мерцающими лампами, бродят тени – призраки нераскрытых дел и сломанных судеб.

Больница, некогда оплот исцеления, превратилась в склеп надежд. Облупившаяся краска, разбитые стекла, ржавые койки – свидетельства борьбы за жизнь, проигранной перед лицом неумолимой судьбы. Здесь больше не слышны крики новорожденных или тихие стоны умирающих, только тишина, звенящая в ушах. Здесь не лечат, здесь умирают, в одиночестве и забытьи.

Школа, где когда-то звучал громкий смех детей, теперь погружена в еле слышный шепот. Классы почти пусты, доски исписаны непонятными знаками, словно посланиями из иного мира. Книги, заброшенные на полках, покрыты пылью забвения. Здесь больше не учат мудрости, только пустота смотрит в распахнутые окна. Учителя, отчаявшиеся и сломленные, пытаются вдохнуть жизнь в умирающее поколение, но тщетно. Будущее здесь – это бегство.

Дом культуры – когда-то гордость села, теперь зияет провалом сцены и разбитыми креслами. Эхо давно отзвучавших концертов и представлений наполняет его лишь призраками прошлого. Мавзолей забытых талантов, где сцена покрыта толстым слоем пыли, а афиши, словно саваны, скрывают лица давно ушедших артистов. "Здесь когда-то кипела жизнь, а сейчас молодежь не возвращается домой с вечёрок" – вздыхают старики, вспоминая былые времена.

Магазин — это последнее прибежище цивилизации, где тусклый свет лампочки едва просачивается сквозь металлические ставни на окнах. Здесь продают не вещи, а надежду, последнюю искорку веры в то, что жизнь ещё может наладиться. Продуктовый, некогда центр торговли и общения, теперь представляет собой лишь отголоски былого изобилия. Самые популярные товары — просроченные надежды и горькие разочарования.

Деревоперерабатывающий завод, некогда кормилец села, превратился в символ упадка и заброшенности. Его величественные здания теперь выглядят как призраки прошлого. Высокие трубы, когда-то извергавшие клубы дыма, теперь безмолвны, а их верхушки покрыты ржавчиной и мхом. Теперь лишь изредка здесь можно услышать человеческие голоса, рассказывающие о былом величии и неизбежном крахе.

Дом-интернат для инвалидов, когда-то служивший опорой для многих, теперь стал отражением былой красоты и жизненной силы. Величественное здание с некогда ухоженными фасадами выглядит заброшенным и забытым. Окна, которые когда-то светились теплом и жизнью, теперь тёмные и пустые, не могут удержать крики жильцов. Стены, хранящие воспоминания о смехе и слезах, украшены трещинами, словно морщинами умудренного жизнью старца. Сад, когда-то благоухавший цветами, зарос сорняками, но сквозь эту хаотичную зелень пробиваются робкие ростки надежды, символизирующие неугасающую веру в лучшее.

Санаторий «Сибирь» словно плевок в лицо увядающему Ползучему. Расположенный в 15 километрах от села, он дышит жизнью, процветанием и благополучием. Ухоженные газоны, яркие клумбы с пестрыми цветами и корпуса, сверкающие свежей краской, являют собой разительный контраст с покосившимися избами, заросшими бурьяном дворами и безрадостной атмосферой, царящей в умирающем селе.
Здесь, в «Сибири», время течет по-другому. Отдыхающие, прибывшие сюда со всех уголков страны, забывают о своих проблемах и заботах, погружаясь в мир комфорта, развлечений и оздоровления. Процедуры, бассейны, термальные источники, концерты и дискотеки – все это создает иллюзию беззаботной и счастливой жизни.

Сельское кладбище окутано тишиной и покоем, которые кажутся почти зловещими. Надгробные кресты, поросшие мхом, словно шепчут о неизбежности судьбы. Кресты и памятники выглядят мрачно и строго, создавая атмосферу безнадёжности и грусти. Редкие порывы ветра гонят пожухлые листья, которые словно тени скользят по земле, усиливая ощущение запустения и тоски. В воздухе витает запах увядания, который подчёркивает конечность жизни и вызывает чувство глубокой печали. Никто из местных не знает, когда сам окажется в этой земле.